- Боге мой, щито это?
Смуглый человек, сидящий за столиком кафе на заправке, приподнял темные очки и обернулся на возглас спутника. Он провел ночь в пути, устал, и не собирался выходить из своей полудремы - но ему пришлось признать, что зрелище того стоило.
На заправку въехал... въехало транспортное средство. Два колеса и хромированный руль заставляли предположить в нем мотоцикл, но марку, страну-производителя и год выпуска не смог бы определить даже самый продвинутый знаток. Еще большие трудности были с цветом: разобрать, где краска, где пыль, а где грунтовка, не представлялось возможным.
Всадник был под стать своему железному коню. Из-за высокого роста колени и локти торчали в стороны при езде; мотоциклетный комбинезон, явно подобранный с большим трудом из-за того же роста, на швах еще сохранял небесную голубизну, но на спине и груди уже выгорел до рыжевато-белесого, а на коленях и заду вытерся до первозданно-серого. Шлем с надтреснутым стеклом и кое-где вогнутый, уже один раз доказал свою надежность - видимо, по этой причине хозяин и был к нему привержен.
- Богомол верхом на кузнечике, - сострил один из трех посетителей кафе, искавших укрытия от полуденного солнца, на удивление жаркого для первой недели апреля, под тентом из камуфляжной сетки.
- Скорее, Дон Кихот на Россинанте, - возразил смуглый, получивший классическое образование еще в те времена, когда оно чего-то стоило. Ему не то чтобы хотелось потешаться над нескладным мотоциклистом и его машиной - но требовалось как-то скоротать время до встречи и не заснуть.


Тем временем предмет насмешек снял шлем и повесил его на руль, передавая мотоцикл в руки заправщика. Миру открылось лицо юноши, почти подростка - худощавое, скуластое и веснушчатое, смотрящее на мир с той смесью смущения и наглости, которая присуща юным, замышляющим грандиозное мероприятие под названием "жизнь", и пытающимся убедить себя в том, что оно по колено, не более.
Смуглый человек почувствовал мгновенную симпатию - лицо долговязого мальчика и вправду располагало; но его спутники - одноразовая "охрана", призванная отвлекать внимание от настоящей охраны - при виде юности новоприбывшего пустились изощряться в остроумии еще больше, видимо, решив, что человек столь молодой является безопасной мишенью. Никто из них не обратил внимания на светлое пятно, украшавшее левую скулу юноши. Пятно рубцовой ткани, не поддающейся загару, такой формы, словно кто-то мазнул по лицу самыми кончиками пальцев. Попросту говоря - некроожог. Юноша совсем недавно подпустил к себе некрота на расстояние вытянутой руки - и остался жив.
Собственно, это, в конечном счете, и решило дело. Смуглый путешественник ни за что не стал бы прохаживаться на счет человека совершенно беззащитного, но парень (за которым как раз закрылась дверь туалета) мог быть серьезным противником, а путешественник скучал.
- Что же это за мотоцикл все-таки? - второй спутник прищурился. - Мы имеем честь созерцать легендарный "Урал"?
- Лицезреть, - поморщился смуглый. - Лицезреть. Аркадий, если ты уж взялся говорить красиво, то не делай глупых ошибок в словоупотреблении.
"Аркадий" Тургенева, конечно, не узнал бы, даже если бы Тургенев появился прямо здесь и начал исполнять мужской стриптиз. Он решил, что "объект" просто не запомнил его имя.
- Забирай круче, это трофейный БМВ, - развеселился другой. - Ёкарный бабай, а какого оно хоть цвета? Неужели это и есть легендарный серо-буро-малиновый?
- Нет, это цвет "моча любимой девушки", - сказал "Аркадий", от мимолетной обиды вкладывая в голос несколько больше усилия, чем следовало.
Юноша, выходя из туалета, услышал эту реплику.
Он прошел в кафе, сел у барной стойки и заказал кофе. Лицо его не дрогнуло, но спина, пока девушка, бывшая и за бармена, и за повара, и за официанта, готовила капуччино - спина сказала смуглому очень многое. Острые лопатки, похожие на зародыши крыльев, так и ходили под футболкой, когда юноша сжимал на стойке кулаки, пока "Аркадий" с напарником изощрялись в остроумии.
Впрочем, своего остроумия им надолго не хватило, и они решили воспользоваться заемным:
- Это не мотоцикл, это чоппер, детка, - прогундосил "Аркадий".
- А чей он? - пропищал напарник.
- Зеда, детка.
- Кто такой Зед?
- Покойник, детка. Зед - покойник.
Юноша получил свой кофе, сошел с табуретки и медленно направился к их столику.
- Я смотрю, господа, вы над чем-то весело прикалываетесь, - сказал он, остановившись рядом и прихлебывая кофе. - Может, скажете над чем? Поприкалываемся вместе.
"Аркадий" с напарником подобрались, предвкушая забаву. Они то ли не придали значения некроожогу на скуле юноши и еще двум - на костяшках его пальцев, то ли просто решили, что, имея в компании опытного динчера, они втроем легко отделают динчера неопытного.
Когда Прорыв сотряс мир, и оказалось, что чисто физическая сила имеет для некротов исчезающе малое значение, а по-настоящему важна способность к динчу, многие бойцы спецподразделений расценили это как оплеуху. Ну что это за дела - какой-нибудь задрот-очкарик справляется там, где ты расползаешься в квашню. Конечно, боевые ситуации "человек против человека" никуда не делись, и массовых увольнений из рядов отнюдь не случилось - но теперь все первые места занимали динчеры, а вчерашнюю элиту задействовали в подкреплении, оцеплении и на подхвате. Тут и не захочешь, а слегка озлобишься.
Но не в рабочее же время, черт возьми.
По уму следовало бы самоустраниться и предоставить идиотов их неотвратимой судьбе. Но контрольное время приближалось, а смуглый не мг позволить себе потерять в драке водителя: ему категорически требовалось поспать хотя бы два часа.
Поэтому он чуть повернул голову и, давая парню рассмотреть свой некроожог - во все ухо, почти всю левую щеку и половину подбородка - негромко сказал:
- Простите, молодой человек, но мы не с вами разговариваем.
- Но я-то разговариваю с вами! - горячо возразил молодой человек.
- Это уж как хотите, - смуглый повернулся к своим спутникам. - Между прочим, господа, это не "Урал" и уж тем более не трофейный БМВ. То есть, двигатель там может быть хоть от "Мессершмидта", а вот рама отчетливо принадлежит почтенному изделию Киевского машиностроительного завода, известному как "Днепр". Честное слово, я не знаю, как это определить - как винтаж, кастом или металлолом?
- Смеется над мотоциклом тот, у кого кишка тонка смеяться над хозяином, - выпалил юноша.
- Я отнюдь не думал смеяться, - смуглый вновь повернулся к юноше. - По правде говоря, жалкое состояние вашего транспорта вызывает скорее грусть. Но уж если я надумаю смеяться над чем бы то ни было, я не буду спрашивать у вас разрешения.
- А я не дам вам разрешения смеяться над собой, спрашиваете вы его или нет.
- Кто бы сомневался, - смуглый встал, положил на стол несколько купюр и направился в туалет.
Теперь можно было не беспокоиться, что он причинит вред двум "аверам".
- Обернись, мужик! - услышал он на середине гравийной дорожки. - Обернись, чтоб мне не пришлось тебя бить сзади!
- Не сходите с ума, - сказал смуглый, обернувшись, и перехватил летящий в лицо кулак. - Нет, вы все-таки очень дурно воспитаны. Хотите показать свой динч - запишитесь в ООР и приносите пользу родине, а не проезжих на заправках задирайте.
Ответом ему был удар коленом в бок, такой сильный, что, даже скользнув по ребрам, он на миг сбил дыхание смуглому. Тот принял позицию, но в этот момент поединок, в сущности, закончился, потому что подоспевший "Аркадий" ударил юношу барной табуреткой поперек спины и тот упал на колени.
Смуглый опустил руки, глядя, как на лице молодого человека сменяют друг друга потрясение, боль и совершенно детская обида. Мальчик думал, что это будет честная драка "сам на сам". Извини, мальчик, мы взрослые. Мы не деремся, мы просто убираем с дороги тех, кто мешает.
- Ах ты сука, - удивленно проговорил юноша, и вдруг резко ударил "Аркадия" ботинком в голень, после чего попытался завладеть табуреткой. Но ему все еще было больно и не хватало дыхания, так что табуретку он не отобрал, а подоспевший сзади второй добавил ему ногой по почкам.
Одного удара не хватило, чтоб обездвижить жилистого мотоциклиста - и ребята решили подстраховаться, чтоб уж не вставал подольше. Суматохи добавила барменша-повариха-официантка, которая выбежала в двери кафе и запричитала в духе "Остановитесь, пожалуйста, не надо!" Наконец парнишка пришел в горизонтальное положение, и ребята, решив, что с него хватит, остановились. "Аркадий" понес табурет на место, его напарник помог сердобольной девице поднять мотоциклиста с земли, и смуглый решил, что дело завершилось.
Неправильно он решил. Сделав два шага по направлению к кафе, юноша вдруг оттолкнул своих помощников и опят кинулся в атаку с боевым кличем "Я с тобой, падла, еще не закончил!".
Смуглый отступил на несколько шагов к заправке, девица повисла на юноше, пытаясь его удержать, Аркадий с табуреткой и напарником снова взялись за дело.
- Вот упорный засранец, - смуглый покачал головой. - Ладно, когда ему хватит, он сам скажет.
- Вы с ума сошли?! - заголосила девица. - Вы же убьете его!
- Лучше они его, чем он меня, - возразил смуглый, глядя, как несчастная деревенщина после каждого нового удара пытается подняться. Наконец, после особо удачного соприкосновения головы с табуреткой мальчишка потерял сознание.
- Хватит, - сказал смуглый. - Это уже давно не забавно. Отнесите его в кафе, положите на пол, а вы, милая, принесите лед.
Девица, понимая, что больше ничего не может сделать для избитого клиента, побежала за льдом. Задиру уложили в кафе, а тут как раз, рассыпаясь в извинениях, подоспел хозяин заправки.
Он был назойлив, но его пришлось взять на себя. Оставался крохотный шанс, что этот дорожный задира - подстава, а значит, его нужно было обыскать, чем ребята и занялись под видом оказания первой помощи.
Смуглый спровадил хозяина к потерпевшему, когда увидел в дверях "Аркадия". Тот зашел вместе с ним в туалет.
- Документы на имя Доронина Артема Семеновича, 19 лет, - доложил "Аркадий". - Село Ястребово, Белгородская область. Пятнадцать тысяч наличными. В рюкзаке - смена белья, теплые вещи, разряженный планшет. И письмо.
- В каком смысле "письмо"? - не понял смуглый.
- В смысле "письмо". В конверте и на бумаге. Запечатано, надписано Троеградову, - "Аркадий" вынул из рукава плотный конверт. В такие обычно запечатывают поздравительные открытки.
Смуглый взял конверт, прощупал. Наощупь там был лист бумаги формата А4, сложенный втрое. Смуглый понимал беспокойство "Аркадия": с Троеградова сталось бы подослать провокатора, а что провокатор слишком молод и топорно работает - так на то и Троеградов военный, а не службист. Но какой смысл подсылать провокатора с этикеткой "От Троеградова"? Военный-то он военный, но все же не из тех, чья единственная извилина сформирована фуражкой. Он пес президента до мозга костей, он никогда не ввяжется в дело, способное президенту повредить хоть косвенно, а это письмо, недвусмысленно ему подписанное - просто криком кричит о его причастности. И оборудования нет, и вскрыть так, чтобы потом запечатать и вернуть незаметно, негде...
- Пробей его.
- Леня уже пробивает.
Смуглый спрятал письмо в карман, потому что послышался шум подъезжающей машины, и это могла быть как раз та, кого они ждали.
- Это она, - сказал смуглый, увидев паркующийся у магазинчика серебристый "Пежо". - Забирай Леню, идите в машину, будьте в полной готовности, - эти распоряжения он отдавал уже на ходу.
Из "Пежо" вышла именно такая женщина, которую воображение рисует при словах "роскошная блондинка". В голубом пальто из кожи тонкой, как ткань, джинсах и дорогих мокасинах под цвет пальто, она казалась воплощением молодости, весны, богатства и, будем уж совсем откровенны - секса. Смуглый, зная ее не первый год, не раз задавался вопросом: как это у нее получается? В ее серых глазах светился незаурядный ум, губы говорили о сильной воле, но первое, о чем он всегда думал, видя ее лицо - это ее тело.
И это при том, что смуглый был гомосексуалом, что называется, ядерным. И тело ее видел, и на вид оно было самым обыкновенным - да, красивое, мускулистое, ухоженное, но таких тел много, а она одна. Ее сексуальность превосходила эстетику, биологию и физиологию. Какая-то чистая квинтэссенция желания: эту женщину нельзя было не хотеть.
- Привет, - сказал он, подходя к тому же торговому автомату. - Ты опаздываешь.
- Тормознули патрульные. Почему такая спешка, почему нельзя даже доехать до Москвы?
- Потому что ты должна вылететь из Киева в Тель-Авив по вот этим документам. По прибытии туда включишь этот айфон, на него поступят инструкции.
Документы и айфон перешли в ее руки совершенно незаметно. Автомат выплюнул сдачу и две банки "Пепси".
- А это что за явление? - спросила она, глядя поверх его плеча.
Он обернулся. В дверях кафе стоял, шатаясь, юный задира, в руках его была телескопическая алюминиевая рукоять швабры.
- Это не явление, - вздохнул смуглый. - Это недоразумение.
- Это недоразумение сейчас кое-кому ребра пересчитает! - объявил юноша, делая неверный шаг вперед. - Ты хотя бы перед женщиной не станешь за чужие спины прятаться, дрейфло?
Женщина еле сдерживала смех.
- Мы торопимся, разве нет? - спросила она.
- Не волнуйтесь, я его быстро уделаю, - пообещал едва стоящий на ногах мальчишка.
- Удачи, - послав паршивцу воздушный поцелуй, она вернулась за руль и отъехала к заправочной колонке.
"Аркадий" и Ленчик уже бежали от машины, но форму они слегка подзапустили и бежали медленно. Смуглому пришлось несколько секунд уворачиваться от швабры - а потом его незадачливая охрана подоспела и вновь принялась обрабатывать бока драчуна.
Смуглый пошел к машине и сел на заднее сиденье, откинув голову на подголовник. Спать хотелось мучительно. Из-за открытого окна доносились крики: "Дрейфло! Ссыкун!" - и глухие звуки ударов. Ну и выносливость, качнул головой смуглый. Индекс реагирования не меньше восьми, хоть в президентскую охрану.
Кстати, о президентской охране. Он распечатал письмо и пробежал его глазами.
Письмо написал один старый вояка другому старому вояке. Армейский товарищ Троеградова ходатайствовал за сына, который с отличием отслужил в армии, лично закрыл несколько прорывов и теперь жаждет работать в президентской охране. Помимо этой деловой просьбы там содержалась всякая сентиментальная чепуха. Не стоило мараться и распечатывать. Правда, "Аркадий", горе-охранник, чья основная задача наверняка стучать на свой "объект", будет настаивать, что там какой-то шифр - но это уже его дело.
Оставив бойцового котенка измочаленным у магазинчика, двое соколов сели в машину - один за руль, второй на переднее сиденье. Серебристый "Пежо" отъехал от колонки и влился в калужскую трассу. "Аркадий" повернул голову, ожидая, пока смуглый назовет пункт назначения.
- Домодедово, - сказал он и закрыл глаза.
Обоим выговор за неполное служебное соответствие. И пусть Дюков что хочет делает, но больше я с идиотами не работаю.