Ярмарка тщеславия

Редактура "СМ" закончена!

Название я решила оставить прежним - "Сердце меча". Пусть все идут к лешему, это крутое название.

Пара-тройка мыслей по поводу.

1. Все-таки хорошо, что прошло столько времени с момента написания первых глав. Многое, что тогда казалось важным и принципиальным, уже не жалко сокращать и выбрасывать, и в общей сложности книга была сокращена на 29 страниц - не слабо, почти целая глава.

Время от времени текст мне нравился - ай да Пушкин, говорю себе, ай да сукин сын... Но чаще, гораздо чаще я себе говорила: резать, резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов.

Очень забавно наблюдать за эволюцией собственной мысли по мере написания. Сейчас, подобравшись к 5 главе 2-й книги, я уже люблю своих космических негодяев Рива и искренне желаю им выбраться из той задницы, в которую они сами себя загнали. Но если бы я с такими чувствами начинала писать книгу - это исказило бы образ протагониста, так что я оставила там все как есть - но нужно теперь не забыть напомнить себе подпустить гадства во второй книге, чтоб они не вышли уж слишком шоколадными.

2. Окончание 1 книги 20-й главой было верным не только "организационно" - но и композиционно. Прочитав книгу, этот кровавый, простреленный во всех местах редактором текст :), причем двигаясь от конца к началу - я поняла, что сюжет второй книги должен быть "зеркальным" по отношению к ней. Так, атмосфера паранойи, которая нагнетается в 7-10 главах, должна быть отзеркалена такой же атмосферой паранойи во 2-й части, только антагонист и протагонист должны при этом поменяться ролями: источником паранойи делается уже Дик. Спасибо Гофману, что показал мне "Револьвер" - я увидела, как это должно выглядеть. И "зеркальным" должен быть хронотоп: если первая книга представляет собой непрерывное движение героя "вниз и внутрь", то вторая - "наружу и вверх". Там должно быть много пространства, много "дыхания".

Почему-то раньше, в ходе написания первых глав, меня дико раздражали "морские рассказы" Антрекота. Сейчас я перечитываю их с удовольствием, и намерена пустить в дело.

В фильме "Великолепный" - который я без дураков считаю лучшим фильмом Бельмондо - есть изумительная сцена, где писатель-многостаночник, строгающий пейпербековые детективы, терпит обиду от водопроводчика и электрика. Подвергнувшись с их стороны хамскому обращению, он садится за пишмашинку и, сделав обоих оскорбителей героями романа, сладострастно расстреливает их из автоматов руками протагониста.

Такого рода сведение счетов - почтенная литературная традиция. Ей отдал дань М. А. Булгаков в "М&М". Что не зазорно Булгакову, то и мне не зазорно - в каждом романе я расстредиваю по водопроводчику, и в "Луне" намерена качественно расстрелять одного. Но НАСКОЛЬКО это давняя традиция - я в полной мере осознала только когда мы начали "проходить" Данте, в связи с чем я его и перечитываю.

Лю-у-у-уди... Это не просто расстрел... Это просто массакр водопроводчиков. Данте раздал по серьгам всем, кто его хоть как-то обидел или имел несчастье принадлежать к противоположной партии или просто был несимпатичен. Как только несчастный откидывал коньки, Данте немедленно совал его в ад и описывал ужжжасную муку, которой он подвергается. Причем один таварисч (надо сказать, изрядное сцуко) удостоился этой честь еще при жизни - Данте законопатил его в пекло с ему же в уста вложенным комментарим: душа-де, совершившая предательство, немедля отправляется в ад, а телом, оставшимся на земле, руководит бес.

Во как.