Ярмарка тщеславия

Тарелки сдвинули в сторону; выскочив откуда-то из полумрака комнаты Бат протерла освободившееся пространство стола не очень чистой тряпицей, а жена Тимура подлила масла в отчаянно коптящие плошки светильников. Тот, что стоял к Ирке ближе всех, изображал кривобокую уточку, голова которой служила ручкой, а из попки торчал горящий фитилек.
На стол легла карта, нарисованная на куске... кожи? Да, кожи. С неровно обрезанными краями.
- Вот океан, - Борис повел пальцем вдоль береговой линии, идущей с севера на юг по восточному краю карты. - Откуда-то оттуда, из-за совсем уж крайнего бугра, приплыли на своих кораблях эльфы. Это было шестьсот с гаком лет назад, тогда эти земли еще никто не населял - так что эльфы были первыми. Чего они сорвались с места, какая зараза их сюда погнала - мы не знаем. Они на этот счет трепаться не любят, да и вообще с людьми о своем прошлом не очень рассусоливают. Эльфы основали здесь три города: на вот этом островке Джассай, вот тут, в гавани - Энигасай, а здесь - самый большой, Оджасай. Вроде как столица, хотя король постоянно там не живет, он по всем городам и замкам ездит.
- Традишн, - ввернула Рина.
- Короля зовут Нэдждэгри-ор. Это вроде как фамилия такая. Имя его Раотар, но тут королей по именам не зовут - типа. Ричард Третий или Николай Второй, такого нет, - добавила Зара.
- Сразу у побережья начинаются горы, - продолжал Борис. - Наши горы. Они не то чтобы сильно высокие и неприступные, но устроить любому вторженцу геморрой можно запросто. Когда эльфы только начали эти горы заселять, с запада пришел народ и попросился жить на равнине. Ну что, рассудили эльфы - земли много, на всех хватит...
Ирина с трудом могла сосредоточиться на том, что они говорят. Больше ее привлекала сама карта - несмотря на засаленность, очень хорошо выполненная. Каждый город и любой другой крупный географический объект был надписан незнакомыми ей буквами, чем-то похожими на грузинский алфавит - а под ними так же аккуратно, рукой, привыкшей подписывать чертежи, это же название повторялось по-русски.
- Только они не приняли в расчет, как быстро люди плодятся, - вввернула Рина.
- Ага, не приняли, - кивнул Борис. - Так что теперь все эти горы заселены довольно плотно, и западная равнина тоже. Но сначала люди попробовали пройти горы, дойти до побережья и взять штурмом эльфийские города. Ничего хорошего из этой затеи не вышло, часть войска эльфы покрошили в горах, остаток добили на побережье, а с пленных взяли клятву больше не воевать и отпустили.
- Ну, те, кто давал клятву, ее сдержали, - с ухмылкой сказала Рина.
- Ага, - согласился Борис. - Но дети их никакой клятвы не давали - и решили еще раз попытать счастья, учитывая ошибки предков. Поднялись в горы, разгромили и сожгли несколько замков, повырезали всех, кто там был. Эльфы объявили общее ополчение, и устроили людям праздник Большой Кирдык. Опыт прошлого облома они учли, так что вырезали всех взрослых, до кого дошли руки, а детишек забрали в горные замки и на побережье, чтобы воспитать новое поколение в духе уважения к данному слову. Ну и как заложников - на случай, если те, до кого руки не дошли, полезут драться.
- И что, они полезли? - спросила Ирка.
- Аякжеж! - весело ответила Рина. - Еще через тридцать лет устроили настоящий холивар. Месть за геноцид человеческого народа.
- Только всесте с эльфами против них теперь сражались эти повзрослевшие дети, - добавил Борис. - Чтобы долго не размазывать: особо отличившимся в битвах эльфы дали дворянство - ну, по здешним понятиям - и опустевшие замки, разоренные еще во время той войны. И земли при них. так образовался здешний народ. Называют они себя саткра. У них свой король - Тхамгир Тхварданечит. Он как бы подчиняется эльфийскому королю, но в то, как он управляет своими людьми, эльфы не лезут. Им главное, чтобы Правда земли не нарушалась. Хотя бы по-большому.
- Потому что по-маленькому люди гадят постоянно, - сообщила Рина.
Ирка заметила, что Борису не нравится это суфлирование. Но вслух Борис не протестовал.
- Да, когда эльфы наблюдали за растущими детками-заложниками, они много сделали открытий чудных, - продолжала Рина. - Понимаешь, они не то чтобы сами все прям как ангелы. Но кое-чего терпеть не могут. От предательства их просто плющит зверски. От вранья тоже. Врать эльфу даже не пытайся - почует. Ходячий полиграф.
- Полиграфович, - фыркнул Мишка.
- Это мы по сравнению с ними - как Шариковы с Борменталями, - Рина горько скривилась. - Но тут уж ничего не поделаешь...
- Да кончай ты самобичеванием заниматься, - Михаил скривился. - Подумаешь, у них стоит раз в полгода, так они уже моральный эталон.
- Они, по крайней мере, не сводят все разговоры к тому, что ниже пупа, - огрызнулась Рина.
- Ша! - прикрикнул Борис. - Хотите посраться - на двор. Только, Рина не очень попорти Мишку - в самом деле, окот начнется вот-вот, и может, даже завтра...
Оба спорщика снова присмирели.
- Говоря нашим языком, - взяла слово Зара, - у эльфов был культурный шок. Потому что даже у тех детей, которых они воспитали, многое бло иначе, чем у них. Система ценностей, мировоззрение... это ведь во многом вытекает из нашей биологии. Из того, что мы смертны и торопимся жить. А эльфы этого не понимали поначалу. Когда произошло первое и второе столкновение с эльфами, они думали, что люди бессмертны. Что они - это вообще какие-то страшно испорченные эльфы, которые без конца размножаются, как саранча, и заселяют землю, оставляя за собой пустыню.
- Ну, не так уж они и ошибались, если матушку-Землю вспомнить, - Борис поморщился. - Короче говоря, в этом королевстве как-то люди и эльфы уживаются вместе. Может, оно когда-нибудь все и рвануло бы новой войной, но с запада приходили все время овые народы, и от них отмахивались уже вместе. А такие штуки сильно сближают. Да, равнинный народ тлже в конце концов пристал к горному, и хотя у них обычаи различаются - язык один. И граница Королевства проходит вот здесь, по рекам Бхира и Цаткира. Дальше к югу герцогство Иой, там уже только люди живут, и законы совсем другие. мы с ними то воевали, то мирились, но теперь у нас союз. Вот тут к нам и Иой примыкает королевство Нанно. Там, где впадает в северное море Бира, в шхерах куча разных городов и маленьких королевств, мы с ними сейчас тоже кентуемся из-за Телпа.
- Бляди, - с выражением сказал Мишка.
- Да, телпайны - та еще публика, - согласился Борис. - Вообще говоря, у телпайнов своей страны нет. И вообще они презирают всех, кто живет в городах и пашет землю. Они кочевники, вроде монгол - только не косоглазые, а даже светлые, как солома. Вот эти действительно прут и оставляют за собой и своими стадами выжранную пустыню. Поэтому все мы сейчас вступили в союз - их, сук, так много, что поодиночке не выстоять никому. Позапрошлый король Нанно думал, что сможет с ними сговориться против нас и поиметь какую-то выгоду, но они для начала его страну разграбили, а ему устроили мега-катурадж.
- В жопу кол засадили, - уточнил Мишка.
- Тогда эти уроды сумели даже к горам подойти, - продолжал Борис, не обращая внимания на это замечание. - И взять равнинный город Латби. И было бвы все совсем плохо, но тут у них наконец подох царь, и началссь разборка между сыновьями, так что среднему сыну, который как раз собрался брать Королевство, пришлось поворачивать колесницы и жарить назад, корону добывать.
- Облом ему вышел, а не корона, - Мишка подгреб миску с орехами и начал ковырять их ножом и есть.
- Да. Они там цапались между собой как псы, двадцать лет, а эльфам хватило ума за эти двадцать лет заключить против них общий союз. И с переменным успехом война идет уже шестьдесят здешних лет. Причем жестко идет, на уничтожение - или мы их с концами, или они нас. Против эльфов у них какой-то охренительный зуб, они намерены всех эльфов покрошить в капусту. Но и людям, в общем, не улыбается в рабах ходить.
- Кому-то улыбается, - не удерджжаллась Ирка.
- Не, тут совсем другое, - решительно возразил Борис. - Это тебе сразу не понять. В Королевстве даже раб - человек. Его нельзя купить, продать, просто так из дому выгнать, убить. А для телпайна все, кто не телпайны - не люди. С ними можно все. Это они еще в первую войну показали.
- Сейчас назревает новая война, - сказала Рина. - Потому что прошлый их король тоже умер, а его старшие сыновья оказались парнями ушлыми, и почикали всех конкурентов еще при папиной жизни. Теперь будет финальная разборка между ними - за то, кому носить Медный Шлем ихнего бога-предка... Ну и кто победит - наверняка двинет народ в очередную войнуху.
- Полько на этот раз будет немного повеселее, - Мишка с азартом хрустнул орехом. - Потому что Тимур тут зря на жопе не сидел, и у наших есть пиф-паф.
Онизобразил руками, будто прицеливается из винтовки.
- Да, - поддержал Борис. - Тимур вообще государственный мужик. Его бы на место Горбачева - и Союз бы не развалился... Ну, что еще сказать... вот так оно все у нас тут, в общем. Вопросы есть?
- Есть, - Ирка сглотнула. Мишка, растрощив очередной орех, показал ей: хочешь? Она кивнула - и он пододвинул к ней разъятые скорлупки. - Вот ты, Борис, мне сказал, что мы не одни тут попадалы. Миша второй раз попал на телпайнскую территорию.... Наверное, к ним там тоже часто люди попадают?
- Наверное, - согласился Борис. - Мы с Тимуром думали об этом. Сто пудов попадают.
- А если и у них теперь тоже есть пиф-паф?
- Умненькая девочка, - усмехнулась Рина. - Нет, пиф-паф у них - это вряд ли.
- Я когда к ним влетел полтора года назад, они даже разбираться не стали, - пояснил Мишка. - Руки мне за спину, ошейник - и на невольничий рынок. Если они так со всеми поступают, им пиф-пафа долго не видать, как своих ушей.
- Тут все дело в Тимуре, - добавила Зара. - Онимаешь, наверняка кто-то попадал к ним и раньше. Но ты же вспомни: год здесь идет за шесть у нас. Когда к ним попадали люди из нашего средневековья, из девятнадцатого даже века - они здесь просто... терялись. И еще: Тимур говорит, что, по его подсчетам, с каждым здешним годом сюда попадает все больше людей. Он построил график, экстрпаолировал его в прошлое а пятьдесят здешних лет - и вышло, что раньше попадал в среднем один человек за пять лет. Может, когда-то порталы работали опять так же активно, как сйчас - но тогда у нас было уже глубокое средневековье. И только в последние годы порталы выносят сюда людей, среди которых у большинства - высшее образование. Тимур - организатор. Он первый понял, что если мы, попадалы, будем держаться друг друга, то наши знания будут друг друга взаимно дополнять. Он первый собрал группу, которая отслеживала и присоединяла всех новичков. И первым заявил о себе эльфам. Местные ведь смотрели на это дело примтивно: ну, несколько раз в год вельмин круг выплевывает каки-то дураков. Дураки проходили мимо - и погибали гд-нибудь. Или оседали в деревне какой-нибудь, и так, всю жизнь выгребая навоз, помирали... Ты себе не представляешь, какое плевое дело тут помереть, Ира. Я тебе завтра наше кладбище покажу. Так вот. Тимур начал нас собирать и организовал коммуну. Тимур договорился с эльфами о том, что они будут помагать всем попадальцам из коммуны с отправкой домой - в обмен на технологии. Но Тимур для этого, прости, въебывал как папа Карло. Короче, - Зара выпила уже не вина, а напитка вроде сбитня, - когда у телпайнов на территории появится такой же Тимур, тогда у них, конечно, и пиф-паф появится. Сам Тимур считает, что это только вопрос времени, и что мы должны спешить. Джаджи-кер его в этом поддерживает. Еще вопросы?
- М-м... - Ирка уже выскребла весь орех, и Миша подвинул ей второй. - А магия в этом мире есть? Ну, в смысле - кроме телепортации.
- Есть, - кивнул Борис. - Потому-то нам и нужен был огнестрел. Понимаешь, до сих пор люди магией не владели. Считалось, что им не дано. И когда телпайны поперли - для всех был офигительный сюрприз: оказывается, магия у них есть. Эти дикари брали такие города, которые считались неприступными - просто чохом. Скажем, раз - и всю воду высушат или все зерно сгноят. И капец, остается только сдаваться. Королевство выстояло благодаря магии эльфов, только вот в чем петруха: она у эльфов защитная в основном. То есть, эльф тоже может навести какую-нить порчу. Но только ценой сильного истощения. Есть даже версия такая, что короля телпайнов тогда угрохали несколько эльфийских магов - и погибли. Что у телпайнов за магия и как они умудряются обучать ей людей - это такая загадка, за разгадку которой эльфы бы нас золотом засыпали.
- А хорошо бы... - мечтательно прищурился Миша.
- Только Тимур по складу мышления технарь, - сказала Ирина. - Он ответа на этот вопрос так и не нашел. А засылать к телпайнам агентов не получается. Их вскрывают сразу же. Еще вопросы?
- А что, мы... люди из нашего мира, то есть... никак не можем повлиять на общий ход войны? Ну, если нас уже перебрасывает сюда - то, может быть, не просто так?
- Ага, отнести колечко и кинуть в домну. А домна в Мордовии, - Мишка заржал. - Нет, я шибу с вас, новичков.
- А ты что, другим был? - посмотрела исподлобья Зара. - Напомнить тебе, как в первый раз попал?
- Я другим был, да! - Мишка вскочил. - На волшебное колечко не рассчитывал!
- Но ты думал, что для тебя сыщут какую-то особенную миссию, - улыбнулась Зара. - Все никак не верил, что самая трудная миссия будет - зиму пережить, когда поздние заморозки урожай на корню побили...
- Да, это был квест, - Миша сел и почесал живот. - Но ничо, выкарабкались же.
- Не все, Миша. Не все.
- Аньку предупреждали, - Миша пожал плечами. - Каждый сам пиздец своего счастья. Все равно в Попадалове каждый год гибнет один-два идиота. А Тимур говорит, что раньше только двое-трое из каждого "призыва" и выживали. У нас есть все, что нужно - бакланом быть не надо, только и всего.
- Да, не забыть еще один нюанс, - Рина постучала пальцем по столу. - Ира должна знать. Борис, я и Миша, ну и Тимур, конечно - военнообязанные по здешним понятиям.
- Что, и я... должна? - Ирку эта перспектива почему-то не обрадовала. Одно дело отыгрывать войну, другое...
- Сейчас ты пока еще никому и ничего не должна, - успокоила Рина. - Но если ты останешься здесь насовсем, то имей в виду: земли во владение даром не даются. Тимур выторговал нам право пока натуральных податей не платить - ну, я считаю, что он на десять лет вперед технологиями это право окупил. Но мы сражаемся за эльфов. Это я к чему, дорогуша: в позапрошлом году один умник с техническим оброазованием решил, что с нами ему не по пути и попробовал переметнуться к телпайнам. До следующего телепорта он не дожил. И похоронен не со всеми, а отдельно. Там, в лесочке, под осиной.
- Ох и удивленный же у него был вид, когда мы его вешали, - хихикнул Мишка.
- И на этой оптимистической ноте, - Борис свернул карту и передал Заре, - я предлагаю политинформацию закончить и перейти к водным процедурам. Бата уже наверняка затопила баню...

за флудерастию.

Он умудряется зафлудить любую тему. Фантастическое трепло.

http://sapojnik.livejournal.com/604493.html

Есть одно популярное заблуждениенасчет женской доброты - его озвучил Сапожник.

Заблуждение это, думаю, зиждется на том, что за доброту принимают чувствительность. Действительно, женщины чаще склонны умиляться на кошечек, собачек, птичек, деток, цветочки - нужное вписать.

На самом деле женщины в среднем и в целом не добрее мужчин - они просто СОЦИАЛЬНЕЕ, и в силу этого проявляют жестокость социально приемлемыми способами, сдабривая это улыбочками и организуя себе групповую поддержку. Суд - типичный случай такого поля, где жестокость можно проявить безнаказанно и в социальных рамках.

Роль "настоящего мужика" подразумевает все-таки готовность к применению грубой силы. Жестокости мужчин удивляются меньше, потому что от них жестокости как бы ждут, причем жестокости, проявляемой открыто и иногда взламывающей социальную норму. Женщины не то чтобы более жестоки - думаю, тут полный партиет - но они проявляют жестокость в ситуациях, когда изумленный мужчина ждет женской мягкости, это во-первых, а во-вторых, когда придраться с точки зрения закона/морали вроде бы и не к чему. Поэтому женская жестокость, когда на нее натыкаешься, производит несравненно более глубокое и менее приятное впечатление.

Есть и еще один аспект. Может, я и не права, но жестокость мужчин носит во многом самоутыердительный характер - и когда противник, так сказать, принял позу покорности, мужчина ради того же самоутверждения скорее склонен проявить великодушие. Победил - я сильный; отпускаю - я еще и добрый.

Женщина в ситуации конфликта стремится не к самоутверждению, а к БЕЗОПАСНОСТИ. Поэтому символической победой она не удовлетворится. Отсюда, я думаю, и жестокость судей: для женщины-судьи приговор - это в первую очередь акт обеспечения безопасности общества от негодяя-преступника. Безопасности ее самой, ее родственников, друзей, детей. Поэтому она не склонна к милосердию. Тут готовность умиляться на кошечек и деточек нисколько не противоречит ригоризму, а играет с ним в одной команде. Бьюсь об заклад, что женщины-присяжные, которые судили Антонину Федорову, вспоминали своих детей и внуков, или просто знакомых розовощеких младенчиков и думали: "Поднять руку на вот такую беззащитную кроху? У, сууука! Да раздавить гадину, чтобы наши дети спали спокойно!"